ВС определил, что процессуальное правопреемство не исключает взаимозачета требований

ВС определил, что процессуальное правопреемство не исключает взаимозачета требований
Источник: АГ
Время чтения: 19 минут

Эксперты «АГ» неоднозначно оценили определение Суда. Один из них указал, что оно достаточно ценное в практическом смысле, так как содержит правовые позиции, касающиеся правильного применения на стадии исполнения судебных актов таких правовых институтов как правопреемство и зачет. Другой отметил, что, поскольку зачет по результатам рассмотрения дела произведен не был, сомнительно, что право на него могло вновь возникнуть при последующем выбытии одной из сторон материальных отношений.

Верховный Суд вынес Определение № 71-КГ17-23, в котором указал, что процессуальное правопреемство при взаимовыданных исполнительных листах не исключает зачета требований. 

12 октября 2016 г. судом был выдан исполнительный лист Н. о взыскании с Б. денежных средств на сумму 130 тыс. руб., а Б. – исполнительный лист о взыскании с Н. денежных средств в размере 1 млн руб.

14 ноября 2016 г. Б. и Г. заключили договор уступки права требования, согласно которому последняя получала права требования, установленные решением суда от 12 октября

2016 г. Договор предусматривал, что права требования переходят к цессионарию в объеме, существовавшем на дату заключения договора цессии, включая право требования возврата основного долга, уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, расходов на оплату услуг представителя и расходов на оплату государственной пошлины.

Суд первой инстанции удовлетворил заявление о замене стороны в порядке процессуального правопреемства. Он исходил из того, что право на замену стороны в исполнительном производстве на правопреемника предусмотрено законом и может быть реализовано при отсутствии законодательных или договорных ограничений.

Однако суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что определением нижестоящего суда нарушено право Н. на проведение зачета встречных однородных требований в рамках исполнительного производства и на уменьшение размера ее долга, подлежащего выплате в пользу Б. Кроме того, судебная коллегия указала, что поскольку Б. является не только взыскателем Н., но и ее должником, то уступка Б. права требования к Н. в пользу третьего лица без одновременного погашения имеющегося долга перед Н. свидетельствует о недобросовестности данных действий и очевидно нарушает права последней на исполнение судебного решения путем частичного зачета встречных однородных требований.

Не согласившись с выводами суда, Г. обратилась в Верховный Суд с кассационной жалобой.

Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ пояснила, что на основании п. 1 ч. 2 Закона об исполнительном производстве судебный пристав-исполнитель производит замену стороны исполнительного производства, в том числе на основании правоустанавливающих документов, подтверждающих выбытие стороны исполнительного производства. Раз 12 октября 2016 г. судом установлено, что Б. выдан исполнительный лист о взыскании с Н. 1 млн руб., то замена взыскателя в исполнительном производстве не влияет на возможность взыскания Н. с Б. денежных средств в рамках другого исполнительного производства, а неисполнение последним вступившего в законную силу решения суда в части выплаты Н. денежных средств само по себе не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявления о процессуальном правопреемстве. 

Верховный Суд указал, что суд апелляционной инстанции также не учел, что возможность зачета при уступке требования предусмотрена положениями ст. 412 ГК РФ, в соответствии с которыми в случае уступки требования должник вправе зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору. 

Суд сослался на ст. 410 ГК РФ, согласно которой обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо не указан или определен моментом востребования. В случаях, предусмотренных законом, допускается зачет встречного однородного требования, срок которого не наступил. Для зачета достаточно заявления одной стороны. ВС указал, что по смыслу приведенного положения закона зачет возможен только при наличии соответствующего заявления одной из сторон, между тем при рассмотрении настоящего дела суд не проверил, имеется ли такое заявление.

Таким образом, Верховный Суд определил отменить решение апелляционной инстанции и направить дело на новое рассмотрение.

Комментируя «АГ» определение ВС, адвокат Ингодинского филиала КА Забайкальского края Виталий Воложанин, говоря о значимости определения, отметил, что Верховный Суд как высшая судебная инстанция не допустил нарушения норм действующего законодательства и устранил судебную ошибку суда апелляционной инстанции. «Главное, что восстановлены нарушенные права участников гражданского судопроизводства, решение признано незаконным и направлено на новое рассмотрение», – пояснил он. 

Эксперт отметил, что данное определение имеет практическое значение, так как в нем разъясняется порядок соблюдения норм права в части разрешения требований о процессуальном правопреемстве, касающихся уступки требования (цессии), а также применения положений ст. 412 ГК РФ в части возможности зачета при уступке требования.

Адвокат АБ КИАП Дмитрий Калиниченко также назвал решение Суда достаточно ценным в практическом смысле. «Как известно, процессуальное правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства, в том числе на стадии исполнительного производства. При этом действующее законодательство (ст. 388 ГК РФ) предусматривает закрытый перечень оснований, когда уступка требований по обязательству не допускается. Из положений Гражданского кодекса следует, что возможность уступки требования не ставится в зависимость от того, является ли уступаемое требование бесспорным, обусловлена ли возможность его реализации встречным исполнением цедентом своих обязательств перед должником», – пояснил эксперт.

Дмитрий Калиниченко считает, что ВС РФ сделал два важных вывода, указывающих, что неисполнение должником до уступки права требования вступившего в законную силу решения суда в части выплаты взыскателю денежных средств само по себе не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявления о процессуальном правопреемстве, а также что в случае уступки права требования должник может зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору. «Таким образом, – отмечает эксперт, – можно сделать вывод, что уступка прав требования может быть осуществлена на любой стадии гражданского судопроизводства вне зависимости от процесса реализации права взыскателя на зачет встречных однородных требований».

Адвокат АП Хабаровского края Алексей Гордейчик сообщил, что суд апелляционной инстанции, разрешая подобный «неординарный» случай, который, собственно, не должен был возникнуть на практике, исходя из очевидной необходимости производства зачета встречных требований, еще при вынесении решения по делу применил традиционную для правосознания отечественного правоприменителя конструкцию – ст. 10, 168 ГК РФ. «Именно через ссылки на эти положения закона рассматриваются споры, в которых потерпевший сталкивается с явным злоупотреблением процессуальным правом со стороны оппонента, в том числе в вопросах, связанных с выводом прав требования через соглашения цессии», – указал адвокат.

Он добавил, что в этой связи позиция апелляции с точки зрения процессуального законодательства более понятна, чем доводы кассации. «Ссылка Верховного Суда на положения ст. 412 ГК РФ о праве должника зачесть против требования нового кредитора свое встречное требование к первоначальному кредитору противоречит принципу общеобязательности судебных актов, правовой природе процессуального правопреемства и традиционной судебной практике. В соответствии с ней после предъявления иска к лицу, имеющему право заявить о зачете, такое лицо может реализовать это право только посредством встречного иска, что предполагает утрату права на прекращение обязательств путем одностороннего внесудебного заявления о зачете», – пояснил Алексей Гордейчик.

Адвокат посчитал, что, поскольку в данном случае зачет по результатам рассмотрения дела произведен не был, сомнительно, что право на него могло вновь возникнуть при последующем выбытии одной из сторон материальных отношений. «Само по себе анализируемое определение принято в развитие правовой позиции, изложенной в известном и чрезвычайно спорном с точки зрения содержания мотивировочной части Определении ВС РФ от 15 июня 2015 г. № 307-ЭС15-1559, принятом несколько по иному корпусу юридических фактов, явно свидетельствовавших, в отличие от данного казуса, в пользу вывода о шикане», – указал эксперт. 

Алексей Гордейчик высказал сожаление о том, что высшая инстанция в обоих случаях не задалась вопросом, почему судебный акт о взыскании денежных средств, предполагающий в своей материальной основе в качестве способа прекращения обязательств надлежащее исполнение, может быть односторонне изменен стороной спора на прекращение обязательств зачетом вне соответствующего судебного контроля, которому в процессуальном законе соответствуют положения ст. 203 ГПК РФ об изменении способа исполнения решения суда.