Бизнес-омбудсмен Борис Титов в ежегодном докладе президенту РФ среди проблем правоприменения назвал неопределенность срока исковой давности. Она дает госорганам возможность оспорить сделку, заключенную еще в рамках приватизации 1990-х годов, что «крайне негативно сказывается на деловом климате». Опрошенные «Ъ» юристы подтверждают реальность угрозы изъятия имущества у купившего и инвестировавшего в него десятки лет назад частного собственника. По их мнению, решить проблему может лишь приведение судебной практики к жесткому единообразию.
Уполномоченный при президенте по защите прав предпринимателей Борис Титов представил свой ежегодный доклад о проблемах российского бизнеса. В закрытой части документа большое внимание уделяется вопросам защиты права собственности. «На деловом климате в России негативно сказывается неустойчивость имущественных прав, вызванная несовершенством законодательства и противоречиями в судебной практике»,— подчеркивается в сообщении пресс-службы бизнес-омбудсмена.
В частности, в докладе отмечается неопределенность регулирования в сфере недвижимости при квалификации самовольных построек: «Отсутствие должной ясности в том, что следует понимать под реконструкцией, переустройством, перепланировкой, ведет к тому, что постройку могут признать самовольной даже в случае добросовестности ее владельца в вопросах строительства».
Но более значимую опасность представляет «угроза экспроприации имущества и пересмотра итогов приватизации» в виде отмены сделок, совершенных 10–25 лет назад. Омбудсмен связывает ее с неопределенностью в вопросе исчисления исковой давности, от сроков которой зависит возможность оспорить в суде совершенные в прошлом сделки. По общему правилу срок исковой давности составляет три года, но может доходить до десяти лет. Однако, обращает внимание господин Титов, «в последние несколько лет суды все чаще отказывают в применении исковой давности, когда речь идет об изъятии имущества у предпринимателей в пользу государства».
Так, течение срока исковой давности отсчитывается не с момента совершения сделки о продаже государственного или муниципального имущества, о которой знает тот орган власти, который ее заключил, а «с момента прокурорской проверки, сделавшей вывод о нарушении закона при приватизации» либо «с момента, когда прокуратура узнала о последнем приобретателе в цепочке сделок по реализации имущества», уточняет омбудсмен. «С точки зрения закона это мало объяснимо. Устоявшиеся представления о природе исковой давности меняются в корне»,— считает господин Титов.
Опрошенные «Ъ» юристы подтверждают актуальность проблем. Кандидат юридических наук доцент кафедры уголовного права МГЮУ им. О. Е. Кутафина Анастасия Рагулина отмечает, что суды по-разному подходят к толкованию правовой природы сроков исковой давности, «что приводит к нарушению единообразия в толковании правовых норм и противоречивому характеру судебной практики». «Преодоление срока исковой давности судами происходит в исключительных случаях при наличии публичного интереса, в том числе по делам, в которых имеется политическая подоплека,— говорит соучредитель юрфирмы a.t.Legal Николай Титов.— Но при наличии большого количества исключений само правило теряет свое былое значение универсального императива».
«К сожалению, несмотря на 30 лет, прошедших с начала приватизации в России, угроза деприватизации остается реальной»,— признает партнер коллегии адвокатов Delcredere Максим Степанчук.
По его словам, арбитражные суды продолжают рассматривать дела, в которых у собственников изымается имущество, причем «без какой-либо компенсации, в связи с тем, что приватизация якобы проводилась незаконно».
Старший юрист АБ КИАП Кирилл Коршунов приводит свежий пример: в марте суд удовлетворил иск прокуратуры об истребовании в пользу РФ акций ОАО «Кучуксульфат», согласившись, что процедура приватизации (в начале 1990-х) прошла с нарушениями, из-за которых государство не было уведомлено о сделках. «Срок исковой давности, счел суд, начал течь лишь в 2021 году, когда об этих сделках узнала прокуратура. Апелляция 30 мая оставила это решение без изменения»,— уточняет юрист. Аналогичным образом в 2014 году Арбитражный суд Москвы отсчитал срок давности по иску Генпрокуратуры о возврате акций «Башнефти» в государственную собственность.
«Мы имеем дело с тем, что сделка, совершенная с государством, по прошествии времени вдруг приобретает незаконный характер, что обнаруживается его контролирующими органами. На мой взгляд, это подрывает доверие бизнеса, и рано или поздно у предпринимателей возникнет вопрос, стоит ли покупать недвижимость у государства»,— подчеркивает Анастасия Рагулина. По мнению Максима Степанчука, «правопорядок должен в первую очередь поддерживать стабильность оборота и правоотношений, а не пытаться исправить отдельные ошибки многолетней давности». В противном случае, полагает юрист, это оставляет приватизированный актив «под риском изъятия фактически на бесконечное время», причем «суды защищают сильную сторону — государство, не учитывая, что добросовестный собственник инвестировал в бизнес на протяжении всего времени». Адвокат АБ «S&K Вертикаль» Борис Романов отмечает, что «при оспаривании приватизации или сносе незаконных построек могут лоббироваться интересы более крупного бизнеса, представители которого готовы занять освободившиеся земли».
Кирилл Коршунов полагает, что при исчислении срока исковой давности надо учитывать не только то, когда истец фактически узнал о нарушении своих прав, но и когда он должен был это сделать. Поэтому, считает юрист, по искам контролирующих органов срок давности должен течь с момента совершения государством спорной сделки. По мнению Бориса Романова, решить проблему может лишь «более тщательная проверка актов нижестоящих судов вышестоящими инстанциями»: «Именно формирование устойчивой судебной практики на уровне Верховного суда РФ поможет избежать разночтений в правоприменении».
Анна Занина