Спортивный арбитражный суд (CAS) – один из самых принципиальных и спорных институтов в вопросе ведения международных процессов. Добиваясь поразительной эффективности и скорости принятия решений, CAS значительно ограничивает автономную волю сторон. Оправдано ли это и где находится баланс между эффективностью, надлежащим процессом и интересами сторон – в докладе соискателя кафедры международного частного и гражданского права МГИМО МИД России, юриста адвокатского бюро КИАП Натальи Кисляковой для Российского арбитражного дня 2020.
Нарушение баланса интересов сторон, а вместе с ним надлежащей процедуры разбирательства, в последнее время для участников арбитража стало страшным сном, так как в случае, если оно будет зафиксировано, решение будет отменено, либо в его исполнении будет отказано. Страх перед «откатом» решения приводит к так называемой паранойе надлежащей процедуры, которая замечается во многих арбитражных институтах.
«В то же время излишняя осторожность приводит к тому, что коллегия арбитров боится ограничивать стороны в их процессуальных правах – стороны начинают допускать злоупотребления (так называемые guerilla tactics), представлять все новые необоснованные процессуальные ходатайства, а сроки вынесения арбитражного решения при этом необоснованно затягиваются», – пишет Наталья Кислякова в своем докладе «В поисках баланса между надлежащей процедурой, процессуальной эффективностью и автономией воли сторон: на примере особенностей Спортивного арбитражного суда».
Одним из самых ярких примеров исключения их правил является Спортивный арбитражный суд (Court of Arbitration for Sport (CAS) / Tribunal Arbitral du Sport (TAS)) в Лозанне, который ради эффективности и скорости принятия решений жертвует автономией воли сторон. Так, суд ограничивает возможность представлять письменные доказательства, представлять показания свидетелей и экспертов, назначать арбитра не из списка, свободно выбирать места арбитража, заявлять ходатайства об обеспечительных мерах.
Говоря об ограничении в части возможности представления письменных доказательств, регламент CAS затрагивает два момента:
- невозможность представления новых доказательств, если они были доступны еще на первом раунде обмена документами;
- невозможность представления доказательств в рамках апелляционной процедуры, если они были доступны на этапе рассмотрения спора в спортивной организации (на решение которой подается жалоба в CAS).
Как отмечает юрист, положение вызывает много критики. «Однако нельзя не отметить, что коллегии арбитров не запрещается принимать новые доказательства – данный вопрос оставлен на усмотрение арбитров; отказ принимать доказательства является их правом, а не обязанностью. В то же время ст. R57 Регламента CAS прямо не устанавливает, на ком лежит бремя доказывания того факта, что ранее доказательства не были доступны. Регламент CAS также не дает ответа на вопрос о том, должна ли коллегия арбитров автоматически или только по заявлению противоположной стороны проверять доказательства на соответствие ст. R57», – добавляет Наталья Кислякова.
Ограничение в возможности представлять свидетелей и экспертов тоже подвергается серьезной критике. В соответствии со ст. R44.1, R51 Регламента CAS список свидетелей и экспертов подается заранее – дополнить, либо скорректировать его впоследствии невозможно. К примеру, по этой причине отказали в возможности привлечь эксперта спортсменкам Л. Лазутиной и О. Даниловой, так как он был заявлен слишком поздно.
Еще одной особенностью САS является закрытый список арбитров. Он формируется Международным спортивным арбитражным советом (International Council of Arbitration for Sport) каждые четыре года, и насчитывает 400 человек. При этом, как отмечает автор, из списка арбитров регулярно назначаются только 15%.
«Это положение давно вызывает дискуссии: одни авторы (например, С. Штеблер) говорят о том, что закрытый список арбитров гарантирует высокое качество выносимых решений , в то время как другие (например, С. Нетцле, С. Горбылев) являются сторонниками свободного выбора, без утвержденного списка и критикуют CAS за ограничение «фундаментальной свободы в выборе арбитра», – пишет Наталья Кислякова.
Другими спорными регламентами являются ограничения на выбор места арбитража (во всех случаях местом арбитража является Швейцария, г. Лозанна) и запрет на обращение в государственные суды за обеспечительными мерами. Любопытно, что такое исключение юрисдикции государственных судов противоречит нормам многих стран, в том числе соседних со Швейцарией Германии и Австрии. «Однако право Швейцарии допускает исключение компетенции государственных судов в вопросах принятия обеспечительных мер», – делает скидку юрист.
Стоит отметить, что в ограничениях процессуальных прав сторон в угоду эффективности и скорости практика CAS пошла еще дальше – порой они даже не предусматриваются Регламентом. Один из частотных примеров – использование доказательств, полученных незаконным путем. В делах CAS 2014/A/3625, CAS 2013/A/3297, CAS 2009/A/1879, CAS 2011/A/2425, CAS 2011/A/24262 арбитры указывали, что, даже если бы доказательства были недопустимы в государственном гражданском или уголовном суде, это не лишает третейский суд права учитывать такие доказательства. Их использование признается не противоречащим основам due process и публичному порядку.
Несмотря на большую критику и противоречивость некоторых принципов CAS, нельзя не признать, что благодаря такому подходу решения выносятся в рекордно короткие сроки: процедура в Палате апелляционного арбитража занимает до четырех месяцев, а срок рассмотрения спора по правилам арбитража ad hoc и вовсе занимает 24 часа.
Наталья Кислякова также напоминает, что подобные ограничения автономии воли содержатся и в правилах ускоренной процедуры многих российских и зарубежных арбитражных институтов. Если же ограничение предусмотрено регламентом арбитражного института, то его можно считать согласованным, пусть оно и остается строгим.
«Именно поэтому опыт включения в регламент ограничений в отношении специализированного спортивного арбитража допустимо использовать в рамках ускоренных процедур в коммерческом арбитраже. Что же касается ситуаций, когда такое ограничение не предусмотрено регламентом, то осторожность арбитражного трибунала в части соблюдения фундаментальных процессуальных прав сторон может быть обоснованной», – считает автор.
Для менее строгих арбитражных институтов юрист предлагает следующий путь минимизации рисков последующей отмены решения до начала арбитража: четко устанавливать количество раундов обмена процессуальными документами, порядок представления показаний свидетелей и экспертов, необходимость их перекрестного допроса, возможность изменения количества свидетелей, а также обсудить со сторонами процедуру истребования доказательств и применимость Правил Международной ассоциации юристов (МАЮ), либо Пражских правил.
«Если для некоторых арбитражных институтов предварительное согласование данных вопросов является стандартным правилом, в других институтах это редко практикуется. Такие обязательные предварительные процедуры позволяют сохранить баланс между процессуальной эффективностью и автономией воли, дают возможность не перегружать регламент строгим регулированием и избежать злоупотреблений сторон», – резюмирует юрист.
Подробнее о соблюдении баланса интереса сторон в спортивном арбитраже – в докладе Натальи Кисляковой. Прослушать его можно будет 25 августа в Российский арбитражный день – бесплатно на площадке LF Академии.