Один из модераторов дискуссии, главный редактор Zakon.ru Владимир Багаев сразу подчеркнул, что мероприятие проходит при поддержке целого ряда юрфирм: INTELLECT (ИНТЕЛЛЕКТ), АБ Забейда и партнеры, ФБК Право, АБ КИАП, АБ Адвокатское бюро «А2», Saveliev, Batanov & Partners и Ком-Юнити. Представителей ФПА и Минюста тоже приглашали выступить, но они не смогли прийти.
Что считать «политикой»
Второй модератор, директор юринститута М-Логос Артем Карапетов предложил начать разговор с вопроса о том, что вообще юрист может расценивать как политическое высказывание. Отвечая на него, управляющий партнер АБ Забейда и партнеры, Александр Забейда пояснил, что, не считая личной жизни, коммуникации граждан друг с другом в самых разных сферах обычно затрагивают интересы государства. Даже то, какие фильмы нам показывают на ТВ – политический вопрос, так как касается госпропаганды, заметил адвокат.
Развивая мысль коллеги, представитель Гражданские компенсации адвокат Ирина Фаст заявила, что оценка действий властей – это уже политика. Услышав такой тезис, в дискуссию вмешался представитель Правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский. Он попросил Фаст сказать, какое из трех утверждений будет политическим высказыванием:
– в России нарушаются все принципы правосудия;
– в Мосгорсуде нарушаются все принципы правосудия;
– судья N в столичном райсуде нарушает все принципы правосудия.
Все высказывания Фаст охарактеризовала как политические оценки. По ее мнению, выразить свое недовольство ошибками судьи юрист может более конкретными аргументами: допустим, указать, что тот не учел какие-то доказательства.
По такой логике, любое оценочное высказывание – это политика, возразил ей Барщевский. Единственный представитель от власти вообще призвал адвокатское сообщество обратить внимание на фундаментальную проблему, метафорично описав ее советским анекдотом: «Армянскому радио звонит Сидоров и спрашивает – что такое Сольфеджио? А ведущий ему отвечает: «Товарищ Сидоров, в стране жрать нечего, а вы «дурью маетесь».
По мнению Барщевского, сегодняшняя ситуация в адвокатуре грустная: «Выборы в ФПА менее демократичные, чем в советские годы, а судьи уже открыто хамят защитникам в процессе».
Как вы можете кому-то помогать, если не можете защитить себя? Задумайтесь, почему региональные палаты не отстаивают ваши интересы? Ведь все это закончится очень плачевно.
Михаил Барщевский
Во всех западных странах адвокаты всегда считались элитой общества. 70% конгрессменов США – бывшие защитники, немало юристов и среди глав иностранных государств. Учитывая подобное обстоятельство, как элита общества может не высказывать свою позицию по политическим проблемам? – задался риторическим вопросом Барщевский. Он уверен, что адвокаты просто обязаны иметь гражданскую позицию: «Вы же формируете общественное мнение».
При этом в России юристы все чаще сталкиваются с проблемами по политической повестке, констатировал Карапетов: «И они не знают, что им делать – открыто это обсуждать, молчать или идти на компромиссы?»
Консультанты сейчас разделились на три лагеря: одни выжидают, на какой берег им будет выгоднее причалить, другие поддерживают более сильную сторону – государство, а третья небольшая часть пытается хоть что-то сделать. Такими наблюдениями поделилась управляющий партнер «Пионеры ГЧП» Дарья Годунова. Она обратила внимание на несколько тревожных тенденций последних лет, которые не могут не беспокоить юрсообщество: качество законодательных инициатив упало, а отношение к международному праву со стороны власти кардинально изменилось в негативную сторону.
Еще одна важная проблема в том, что сами консультанты боятся высказываться даже на дискуссионные профессиональные темы. У коллег включается самоцензура, замечает Годунова: «На всякий случай считают правильным промолчать». И надо помнить, что постоянный соглашатель или молчун уважением не пользуется, сказал Барщевский: «У вас профессия такая, при которой вас власть любить не может. Вы же работаете против своеволия чиновников».
Внутренний страх высказаться
Поговорили и о резонансном деле адвоката Ивана Павлова. Его обвиняют в разглашении сведений, которые он узнал в ходе предварительного расследования дела своего подзащитного, бывшего журналиста «Коммерсанта» Ивана Сафронова. Я внимательно слежу за этой историей, сразу сказал Барщевский. По его мнению, любому адвокату стоит проявлять осторожность в своих высказываниях и лишний раз «не подставляться». Хотя иногда защитники целенаправленно используют подобную тактику, чтобы привлечь как можно больше внимания к судебному процессу. В этой связи Барщевский вспомнил действия своего «ученика и гениального адвоката» Ильи Новикова, когда тот достаточно резко комментировал ситуацию вокруг дела своей подзащитной, украинской военнослужащей Надежды Савченко.
Ближе к середине дискуссии Карапетов попросил собравшихся все же ответить на основной вопрос по заявленной теме: боятся ли юристы высказываться на политические темы открыто? Есть ли у них внутренние сомнения, когда хочется прокомментировать публично какую-то новость?
Общественно-политических инфоповодов в последнее время все больше и больше. Если говорить по каждому из них, то складывается ощущение, что тебя уносит в политический активизм. Вроде и надо реагировать на все это, но не хочется становиться политактивистом.Фаст считает, что громкие заявления вряд ли приведут к каким-то результатам. Государство – это не Левиафан, а живые люди, подчеркнула она: «Надо искать там светлых личностей, с которыми и стоит тесно сотрудничать. Этот путь сложнее, но он наиболее целесообразный».
Артем Карапетов
Бояться высказать свою гражданскую позицию, когда последовательно отстаиваешь интересы клиента и профессии – это, мягко говоря, странно, заметил Забейда. Тогда и доверитель может засомневаться, что такой адвокат в его деле будет на сто процентов принципиален. Сам эксперт старается комментировать политические истории с юридической позиции.
Вспомнили и то, что юристы могут пострадать от самых неожиданных обвинений. Так, краснодарский адвокат Михаил Беньяш «поплатился» за то, что призывал своих коллег защищать протестующих, вспомнил столичный адвокат и бывший вице-президент ФПА Андрей Сучков (см. «Процесс Беньяша: за что судили адвоката»).
У нас получается так, что лозунг «Навального в тюрьму» – не политический. А вот «свободу Навальному» – уже политический.
Андрей Сучков
При этом сами границы политической дискуссии в последнее время заметно сужаются. Об этом говорил партнер ФБК Право Александр Ермоленко. Он вспомнил, как несколько лет назад смотрел фильм про советских диссидентов и думал: «Какая дикость, человека с плакатом «Соблюдайте советскую Конституцию» задерживают на Красной площади через полторы минуты после начала акции». А сейчас с такими протестующими справляются, наверное, даже быстрее, сказал юрист.
Начиналось все с запрета на оскорбление чувств верующих. Потом запрещают обсуждать историю Великой отечественной войны с разных точек зрения. Теперь вот выясняется, что «лайки» нельзя было ставить Навальному в инстаграме. Но ведь говорить правду, бороться с коррупцией и защищать права человека – это не политика.
Александр Ермоленко
Сам Ермоленко тоже считает ощутимой проблему самоцензуры в юрсообществе. Так, на научной конференции в госвузе напряжение вызывает даже вопрос из зала о поправках в Конституцию (см. "Поправки к Конституции: всем и никому"). Это ведь неправильно опасаться подобных вещей, подчеркнул юрист: «Вопрос-то вообще не каверзный, но страх есть. Я признаюсь, что он есть и внутри меня». Похожими ощущениями поделился и управляющий партнер INTELLECT (ИНТЕЛЛЕКТ) Евгений Шестаков. На совете партнеров юрфирмы коллеги раскритиковали его за то, что он выкладывает в своих соцсетях посты с акций протеста: «Это создает риски для компании. Силовики могут заинтересоваться».
Так и возникает самоцензура, из-за которой юристы даже не пробуют определить границы возможного, обратил внимание управляющий партнер АБ Бартолиус Юлий Тай: «Все этого боятся. Ты уже запретил себе то, что государство еще даже не трогало». Почему так происходит? Люди боятся остаться один на один с госмашиной, ведь они ей проиграют, объясняет страх коллег управляющий партнер АБ Адвокатское бюро «А2» Михаил Александров: «Нет ощущения, что есть корпорация, которая за них заступится, если что». Корни лежат именно в этой беззащитности, резюмировал юрист.
Алексей Малаховский