Суть спора: взыскание компанией морального (нематериального) вреда в связи с тем, что в течение двух лет судебные приставы-исполнители не принимали меры для принудительного исполнения судебного акта.
Результат: впервые в российской практике суд взыскал с ФССП России в пользу коммерческой компании компенсацию морального (нематериального) вреда, ссылаясь
на то, что из-за длительного неисполнения судебного акта компания находилась в состоянии неопределенности.
Номер дела: А40-131505/2012 (прошло два круга рассмотрения дела, в передаче дела в Президиум ВАС РФ отказано)
Обстоятельства спора
В декабре 2009 года ООО «Руквол-Север» (далее – взыскатель) получило решение о взыскании с другой компании (далее – должник) задолженности почти на 2 млн рублей. Взыскатель подал исполнительный лист в службу судебных приставов, и в начале 2010 года в отношении должника было возбуждено исполнительное производство. Но в течение года приставы не принимали никаких мер для принудительного исполнения решения суда. После письменных обращений к руководству службы судебных приставов какие-то подвижки начались. Но затем дело было передано другому приставу, а в 2012 году в здании службы судебных приставов произошел пожар, и часть документов сгорела. Взыскателю пришлось заново получать исполнительный лист и передавать его приставам. В итоге на то, чтобы приставы хотя бы просто начали вести исполнительное производство по этому делу, ушло более двух лет. Руководство компании не хотело оставлять эту вопиющую ситуацию без реакции.
Что предпринял юрист
Юристы, к которым обратилась компания-взыскатель, приняли беспрецедентное решение – подать иск о взыскании с ФССП России в пользу компании компенсации морального вреда в размере 700 тыс. рублей.
«Наверное, девять из десяти юристов и сейчас скажут, что нельзя взыскивать моральный вред в пользу юридического лица, так как компания не может нести нравственные и физические страдания. Несмотря на это, для нас вариант взыскания морального вреда в данном случае был единственным. Иные варианты даже не рассматривались», – рассказывает Михаил Самойлов, старший юрист практики разрешения споров адвокатского бюро «Корельский, Ищук, Астафьев и партнеры».
Очевидно, что других способов защиты прав компании в данной ситуации просто не было. Какие могли быть варианты? Прежде всего на ум приходит компенсация за нарушение права на исполнение решения суда в разумный срок. Такая возможность предусмотрена Федеральным законом от 30.04.10 № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство <...>» (далее – закон № 68-ФЗ). Но в этой ситуации у компании не было права требовать компенсацию. Дело в том, что действие закона № 68-ФЗ не распространяется на требования о присуждении компенсации в случаях нарушения срока исполнения судебных актов, предусматривающих обращение взыскания на денежные средства граждан, а также организаций, не являющихся получателями бюджетных средств (п. 1 постановления Пленумов ВС РФ № 30, ВАС РФ № 64 от 23.12.10). Другими словами, если по судебному акту взыскиваются бюджетные средства и такой судебный акт не исполняется длительное время, то компенсацию по закону № 68-ФЗ получить можно. Если же решение не имеет отношения к взысканию бюджетных средств и должник – обычная коммерческая компания, то закон № 68-ФЗ не применяется.
Другой вариант – взыскание убытков (ст. 16 ГК РФ). Для этого нужно доказать факты бездействия пристава, возникновения убытков у взыскателя и наличие причинно-следственной связи между бездействием и возникновением убытков (п. 5 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда <…>, принятого информационным письмом Президиума ВАС РФ от 31.05.11 № 145). Этот вариант тоже не имел шансов на успех, поскольку невозможно было представить в суд конкретные доказательства убытков, которые понесла компания из-за бездействия пристава (фактически прямых убытков еще не возникло).
Разработка правовой позиции. Из содержания статьи 151 Гражданского кодекса следует, что компенсацию морального вреда можно взыскать только в пользу физического лица, поскольку компании не могут испытывать физические или нравственные страдания. При этом более широкий подход в понимании морального (нематериального) вреда предусмотрен в международном праве, которое в обязательном порядке учитывается российскими судами. В частности, должна применяться Конвенция о защите прав человека и основных свобод, которая является составной частью российской правовой системы и имеет приоритет над правилами, предусмотренными в законах России (ч. 4 ст. 15 Конституции России).
Конституционный суд отмечал, что российские суды должны применять не только нормы Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но и решения Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ), в том числе в части толкования права на доступ к суду и справедливое правосудие (постановление КС РФ от 05.02.07 № 2-П). Как раз в постановлениях ЕСПЧ подтверждается возможность присуждения компенсации за моральный (нематериальный) вред в пользу компании. При этом в этих актах суд исходил не из факта физических и нравственных страданий, а из факта длительной неопределенности, возникшей у компании.
Например, в постановлении от 06.04.2000 по делу «Компания Комингерсолль С.А. (Comingersoll S.A.) против Португалии» рассматривалась следующая ситуация: компания подала иск к другой организации для взыскания долга по переводным векселям. Судебные разбирательства по этому иску длились более 17 лет и не были завершены даже на момент обращения в ЕСПЧ за компенсацией. В своей жалобе компания потребовала возместить материальный ущерб (из-за невозможности взыскания долга с ответчика по прошествии такого количества времени) и компенсацию морального вреда, вызванного нерассмотрением дела в разумный срок. ЕСПЧ указал, что у компании не было права заявлять о взыскании долга в качестве компенсации материального ущерба, а вот компенсацию морального вреда она может потребовать.
Цитируем документЕвропейский суд должен иметь право в целях эффективного соблюдения права по статье 6 Европейской конвенции также присуждать материальные компенсации за причиненный коммерческим компаниям моральный вред. Понесенный такими компаниями моральный вред может включать в себя такие пункты, которые в той или иной степени «объективны» или «субъективны». Среди них нужно учитывать такие, как репутация компании, неопределенность в принятии решений, раскол в руководстве компании (для которого нет точного способа подсчета последствий) и, наконец, хотя и не в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненное членам и руководству компании (постановление ЕСПЧ от 06.04.2000).
Таким образом, поскольку судебное производство длилось сверх разумного срока (что причинило компании неудобство и длительную неопределенность), ЕСПЧ принял решение о взыскании в пользу компании компенсации морального вреда.
«Мы специально не искали практику российских судов по аналогичным спорам, так как есть дела, по которым практику лучше формировать самостоятельно. Позднее в ходе суда стало известно, что ее и нет вовсе, – делится Михаил Самойлов. – В основном в решениях арбитражных судов вопрос о взыскании морального вреда в пользу компании ставился в контексте деловой репутации, но это не совсем наш случай. Никто и никогда не говорил, что компания-истец понесла какие-то нравственные и физические страдания. Это действительно невозможно в отношении юридического лица. Мы говорили о другом: из-за того, что судебный акт не исполнялся длительное время и причины этого известны не были, истец находился в состоянии правовой неопределенности. Именно с этим состоянием связана возможность взыскания компенсации, заложенная в постановлениях ЕСПЧ».
При подаче иска юристы сделали акцент на том, что ФССП России не приняла законных, полных и достаточных мер к совершению исполнительных действий. В том числе приставы не извещали взыскателя о мерах, направленных на исполнение судебного акта, результате и причинах невозможности исполнения судебного акта в установленный срок (ч. 1 ст. 24 Федерального закона от 02.10.07 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»). Главной идеей иска стало то, что взыскатель в течение более двух лет находился в состоянии неопределенности относительно исполнения судебного акта, чем ему был причинен моральный вред.
Решения судов. Первая инстанция не стала разбираться в этих доводах. Она традиционно сослалась на то, что юридические лица не могут испытывать физические или нравственные страдания. Интересно, что суд не просто отказал в иске – он прекратил производство по делу, поскольку требование истца о взыскании морального вреда неподведомственно арбитражному суду (п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ). Дополнительно первая инстанция отметила, что в данном случае нужно было обратиться с иском о взыскании компенсации на основании закона № 68-ФЗ. Апелляция поддержала первую инстанцию. А вот кассация признала позицию нижестоящих судов ошибочной и вернула дело на новое рассмотрение, по итогам которого первая инстанция отказала в иске, не признав причинение истцу морального вреда неправомерными действиями (бездействием) приставов. Апелляция оставила это решение без изменения.
Переломить эту позицию удалось только при повторном рассмотрении дела в кассационной инстанции. ФАС Московского округа в постановлении от 27.01.14 подтвердил, что в данном случае имела место правовая неопределенность, которая является основанием для взыскания компенсации морального (нематериального) вреда в пользу компании. Поэтому кассация отменила предыдущие судебные акты и приняла постановление о взыскании с РФ в лице ФССП России 70 тыс. рублей (из заявленных 700 тыс. рублей) в возмещение морального вреда.
Чего удалось добиться
Впоследствии ФССП России подала надзорную жалобу, но тройка судей ВАС РФ отказала в передаче дела на рассмотрение в Президиум. В определении от 28.04.14 коллегия судей ВАС РФ фактически согласилась с выводами кассации и подтвердила возможность взыскания в пользу компании компенсации морального (нематериального) вреда, возникшего из-за правовой неопределенности – в данном случае из-за длительного бездействия приставов. Несмотря на довольно скромную по меркам коммерческих компаний сумму компенсации, значение этого дела в целом для развития российской судебной практики огромно: это первый шаг в сторону возможности взыскания компенсаций в подобных обстоятельствах (без доказывания убытков). Рост размера компенсаций уже второй шаг, который со временем может быть сделан по мере роста количества дел по аналогичным спорам.