Обстоятельства дела
Финансовый управляющий должника обратился в суд с заявлением о признании недействительными ряда сделок, заключенных должником: договора займа, дополнительных соглашений к нему, увеличивающих задолженность в 4.5 раза, и договор залога.
Важно, что договор залога был заключен должником после возбуждения дела о банкротстве и по его условиям в залог кредитору были переданы наиболее ценные активы должника.
При первоначальном рассмотрении дела суд первой инстанции удовлетворил заявление частично и признал недействительными договор залога и дополнительные соглашения к договору займа. Суд апелляционной инстанции изменил определение суда первой инстанции и признал недействительными все сделки, в том числе со ссылкой на фактическую аффилированность сторон и отсутствие доказательств финансовый состоятельности займодавца на дату заключения договора займа. Арбитражный суд Московского округа отменил судебные акты и направил спор на новое рассмотрение с указанием на необходимость проверить реальность заемных отношений и установить дату регистрации договора залога.
На новом рассмотрении суды первой и апелляционной инстанций отказали в удовлетворении заявления в полном объеме. Арбитражный суд Московского округа провел 7 судебных заседаний, после чего оставил судебные акты без изменения.
Правовые проблемы возникшего спора и допущенные ошибки
Отказывая в признании договора залога недействительной сделкой на основании ст. 61.3 Закона о банкротстве, суды первой и апелляционной инстанций указали:
«Заявителем не приведено доказательств наличия заключенных должником договоров залога по иным обязательствам, с более ранним сроком исполнения, в связи с чем отсутствуют основания для выводов о наличии предпочтения указанному кредитору в отношении удовлетворения его требований».
Иными словами, по мнению судов, договор залога может быть признан сделкой с предпочтением только в том случае, когда существуют иные договоры залога в пользу иных кредиторов.
Однако такой подход прямо противоречит положениям закона и ранее никогда не применялся в судебной практике.
По смыслу ст. 61.3 Закона о банкротстве предпочтение оказывается в случаях, когда один из кредиторов получает или может получить удовлетворение своих требований, в том числе частичное, а любой иной независимый кредитор – не может получить или может получить в значительно меньшем размере, чем получил бы, если бы такая сделка не состоялась.
Применительно к договору залога имущества должника, его заключение позволит залогодержателю-кредитору получить не менее 70% от стоимости предмета залога в соответствии со ст. 138 Закона о банкротстве преимущественно перед другими кредиторами. Это в свою очередь приведет к нарушению прав иных кредиторов, которые также претендуют на денежные средства от реализации имущества должника.
Кроме того, избранный судами подход противоречит неоднократно описанной позиции Верховного суда (определение экономической коллегии ВС от 17.10.2016 № 307-ЭС15-17721(4) по делу № А56-71819/2012), на которую, в частности, сослался суд кассационной инстанции, но фактически проигнорировал:
«Из содержания п. 2 и 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве следует, что независимо от того, совершена ли сделка в пределах шести либо одного месяца до возбуждения дела о банкротстве, а также после возбуждения данного дела, при наличии условий, предусмотренных абзацами 2 и 3 пункта 1 указанной статьи, недобросовестность контрагента по сделке не подлежит доказыванию (абзацы 1 и 2 пункта 12 постановления N 63). Следовательно, при наличии соответствующих условий состав недействительности сделки с предпочтением, по сути, носит формальный характер».
В развитие указанной позиции не менее важная и отражающая смысл ст. 61.3 Закона о банкротстве мысль была отражена в определении экономической коллегии ВС от 25.05.2023 № 305-ЭС22-25840 по делу № А40-315186/2019:
«Заявителю достаточно было доказать, что залог в отношении ранее возникшего обязательства установлен в пределах шести месяцев до возбуждения дела о банкротстве либо позже, что им и было сделано в суде первой инстанции».
Однако указанные позиции экономической коллегии ВС были проигнорированы судами.
Кроме того, суд кассационной инстанции в описываемом деле пришел к еще одному не менее спорному выводу:
«В настоящем деле при новом рассмотрении суды установили дату регистрации договора залога – 31.12.2019, то есть, за пределами шестимесячного срока подозрительности (определение о возбуждении дела о банкротстве – 20.09.2019».
Как видно из текста спорного абзаца, договор залога был зарегистрирован действительно не в пределах шестимесячного срока подозрительности, но через 3 месяца после возбуждения дела о банкротстве.
Приведенные в настоящей публикации позиции судов, по мнению автора, прямо противоречат положениям Закона о банкротстве и разъяснениям Верховного суда.
Если допущенные нарушения не будут устранены и найдут последующее применение в практике судов, то фактически будет создан новый механизм злоупотребления правами для недобросовестных должников и кредиторов – любой должник в период рассмотрения дела о банкротстве вправе заключить договор залога и передать право определения судьбы предметов залога выбранному кредитору, если в деле отсутствуют иные «залоговые кредиторы».